В начале красочных дел
Рисует Илья с детства. Собственно, как и все мы. Только живопись для него – это призвание. Возможно, гены творчества передал ему папа, Игорь Томилов, который был художником-оформителем и писал копии картин известных художников довольно высокого уровня, многие его работы сейчас за границей. Хорошо рисует и мама Тамара Викторовна, которая сама обучает детей рисованию. В доме всегда было много книг, которые иллюстрировал отец, с полок на вас «смотрела» литература по искусству. Видимо, все это – и воспитание, и сама атмосфера – и повлияло на выбор Ильи стать художником.
Первый успех пришел к Илье уже во втором классе школы – он занял первое место на выставке, посвященной Дню Победы. И это была его личная победа. Илью уже тогда интересовали исторические сюжеты. У него был замечательный учитель истории. Он настолько увлек своим предметом мальчика, что даже предлагал ему в будущем стать историком. В настоящее время Илья смог объединить эти два своих увлечения: живопись и историю, оживляя прошлое в красках.
Его первым учителем стала Надежда Середкина, преподаватель изостудии Дворца творчества юных. Очень важно, чтобы в пути юного художника с самого начала сопровождали хорошие наставники. Они могут правильно поставить технику, а могут и неверно огранить талант. Да и техника – это еще не искусство. «Надо развивать творческие способности ребенка, чтобы он не боялся рисовать, – говорит мама, – и тогда даже маленький ребенок в рисунке сможет стать самим собой, проявить свою индивидуальность. А на это способен только хороший педагог».
Продолжая движение
Отец, видя успехи и способности сына, предложил ему пойти в художественную школу, чтобы в окружении сверстников получать уроки и практику рисования, получить прививку от лености. И этот шаг стал определяющим в судьбе. «Мне очень понравился коллектив, люди, которые отличались от всех тех, с кем я общался в обычной школе, – рассказывает Илья. – Их внутренний мир ярче, а круг интересов в жизни был шире. С ними было намного интереснее общаться. Я очень благодарен моим преподавателям, Ивану Федоровичу Исакову, который учил еще моего папу».
Позднее он поступил в художественное училище в Йошкар-Оле, где изложение своих мыслей на полотне ему понравилось уже как профессия. Здесь талант бережно пестовали педагоги Валерий Чеботкин и Игорь Мясников. В 2004 году Илья окончил учебу, получив «на выходе» специальность «художник-педагог». Темой диплома стала «Продажа рабов в Кафе», он оставался верен историческому ракурсу в живописи.
Через год Илья поступил на художественно-графическое отделение Московского педагогического университета. Но только началась учеба, как педагоги, увидев его работы, удивились: «Что вы здесь делаете?.. С вашими навыками на второй курс надо». А после первого же года обучения и вовсе рекомендовали его на четвертый курс.
Казалось бы, взлет, эффектный и очень лестный для студента. Но, проучившись здесь год, Илья… решил уйти из института. «Мне очень хотелось заниматься чем-то настоящим, узнать, насколько это возможно, многочисленные тайны профессии, учиться у лучших мастеров страны», – объясняет он. К тому времени юноша уже познакомился и привык к Москве и решился штурмовать самый высокий пик, можно сказать, вершину живописной школы России - Академию Глазунова, куда стремятся поступать дарования со всей страны.
На штурм Эвереста
Академия как крепость на скале: очень многие, мечтающие о ней, пытаются поступать сюда многократно, иногда по пять-шесть раз, но так и не могут взять эту высоту. А Илья взял и… поступил. С первого раза. Уверяет, что «там вообще отсутствует блат»: заглядывают не в паспорт, а в душу. «Я очень рад тому, что поступил именно в Академию Глазунова, – говорит он. – Расцениваю, и не только я, этот вуз как самый сильный в России и в мире. Сейчас русская школа живописного искусства является самой сильной, для меня же было особенно важно, что в академии наиболее мощно представлено реалистическое направление. Ее даже называют «последний бастион русского реализма».
Но сама учеба стала серьезнейшим испытанием. Был такой случай: на летней практике молодых художников возили по России, они копировали шедевры старых мастеров, выполняли этюды среди великолепия дворцов в Петербурге, Павловске, Петергофе. И за неделю до окончания такой практики в «студотряд» приехал сам ректор, который не был доволен представленными работами и сказал, что по итогам этой практики исключит троих студентов. Худших из избранных. Таких «худших» другие заведения почитали бы за честь иметь в числе своих студентов. И тогда все, Илья в том числе, вцепились зубами в работу, писали этюды и копии… В итоге, конечно, исключен никто не был и все сдали практику на отлично.
Оправданы ли такие жестокие методы обучения и отбора? Сам Илья считает, что, пожалуй, да. «Я знаю, что не только в художественных, но и во всех серьезных театральных вузах и даже в самих театрах с актерами работают очень жестко. Зато за счет этого держится высокий профессиональный уровень. Это необходимо для роста и поддержания уровня. Москву я, как город, особо не видел, мы и в выходные приходили учиться – и рисовали, рисовали…»
Устарела ли классика? Илья Сергеевич Глазунов - человек очень умный. Он основал великую школу, которая и существует сейчас благодаря ему. Создал в том же здании, где раньше было училище живописи и зодчества, где учился Серов, преподавал Коровин. Это и есть преемственность поколений. Как говорят, в таких учебных заведениях даже стены учат, здесь бывали Левитан, Саврасов, многие великие…
Остановите время!
Глазунов требует досконального знания истории от своих учеников. Вплоть до точного изображения пуговиц определенного века. Как уверяет Илья, так действует не только Глазунов. На защите дипломов, и его диплома в том числе, в комиссии было много известных художников, и все очень строго относились к деталям. Важно, чтобы картина полностью соответствовала времени. Если ты ошибешься даже в мелочах, твоя работа будет подвергнута жесткой, но всегда справедливой критике. Это принято: любая серьезная работа требует серьезного подхода.
Кстати, Илья прекрасно защитился: на своем полотне он изобразил русскую королеву Анну в день венчания в Реймсе, 1054 год. Король Франции прислал большое посольство, чтобы киевский князь Ярослав Мудрый выдал за него свою младшую дочь. Остановлен в вечности момент, когда она, поднявшись на ступеньки алтаря, поворачивается к людям. Всем было интересно ее увидеть: что за русская княжна приехала во Францию? Кто такие славяне вообще?
Автор объясняет, почему выбрал именно ее: «Считается, что у каждой страны есть свое лицо. Есть страны с мужским лицом, скажем, Германия, а у России, как писали русские философы, лицо женское. И Анна являет собой олицетворение красоты и ума русской женщины. Если сейчас в мире к русским отношение зачастую пренебрежительное, то мне хотелось подчеркнуть и высокую духовность, и общий образ, который несла в себе русская королева». Уместно упомянуть факт: римский папа Николай II, удивленный замечательными политическими способностями Анны, написал ей в письме: «Слух о ваших добродетелях, восхитительная девушка, дошел до наших ушей, и с великою радостью слышим мы, что вы выполняете в этом очень христианском государстве свои королевские обязанности с похвальным рвением и замечательным умом».
Из-за давности события не могло сохраниться достаточных для нашего представления свидетельств внешности королевы Анны. Поэтому одной из главных сложностей дипломной работы Ильи Томилова было создание такого образа русской принцессы, который наиболее вероятно соответствовал бы антропологическому типу женщины Руси того времени и стилю ее одежд. «В то время Русь была процветающим, богатым государством, многие из простых людей могли читать и писать, в Новгороде до сих пор находят множество берестяных грамот, – говорит он. – Ничего подобного, в смысле числа образованных людей среди простого населения, в Европе в тот момент не было. Было открыто немало учебных заведений и при Ярославе Мудром, и до него. Сама Анна Ярославна знала пять языков, в то время как французский король Генрих I, ее муж, не умел писать и на документах ставил крестик».
У нас принято считать, что все развитие Руси началось с Петра. О, сколько нам открытий чудных…
Ничего кроме правды
Илья скрупулезно, буквально на молекулярном уровне входит в картину. Чтобы передать дыхание времени, художник потратил изрядную толику своей жизни. Нашел редкий романский храм с росписями в византийском стиле во Франции примерно того времени, сделал акварельный эскиз, с которым уже начал работать.
Чтобы картина была совсем реалистичной, Илья придумал наряд для своей королевы и… сам сшил два платья, надеваемых одно поверх другого, чтобы наряд соответствовал историческим канонам. Сам сделал корону из металла, вставил камни, точнее, их заменители, гранил, шлифовал, красил, сделал ожерелье, подвесы и шитье из жемчуга. Для огромной картины Илья сам сделал роскошный оклад из дерева и металла. Сама подготовка к картине – тоже огромный труд, отнявший массу времени и сил. Зато, когда натурщица облачилась в царские одежды, все оттенки и фактура тканей, блеск короны, отсвет драгоценных камней, от свечей и от окна, на дипломном холсте были совершенны. В итоге на всю работу ушло больше года.
Не все художники прибегают к такому подходу, как использование натуральной фактуры. Слишком хлопотно. Но хорошие – да. «Если нужен лед, ты идешь на улицу, раскалываешь его и рисуешь, – говорит Илья. – Если нужен торс зимой, ставишь натурщика на улице и, пока он не замерз, быстро делаешь короткий этюд, с которым потом можно работать».
«У любого настоящего художника особое внимание к деталям. Посмотрите Васнецова, автора «Трех богатырей: в его доме-музее повсюду висят уздечки, кольчуги, щиты, мечи. Так же работал Суриков. Все художники, занимающиеся исторической живописью, должны сохранять правдивость в каждой детали».
Защита проходила весьма напряженно. Илье поставили редкую для академии оценку «отлично». Его работу, и это особая честь, оставили в фонде академии. Правда, сам он считает, что ему не все удалось, и сейчас пишет свою картину заново. Придумывает иную композицию, вводит новых колоритных персонажей и, похоже, хочет добиться абсолютного совершенства. Быть самому себе самым строгим критиком - это особое качество в любой профессии, а в искусстве это редкость штучная. Илья очень доброжелательный, позитивный и коммуникабельный человек, но к себе относится невероятно требовательно.
История пишется
История, меж тем, продолжается, на втором курсе академии Илья женился. Жена Алевтина спустя годы также закончила академию Глазунова, кафедру охраны и реставрации памятников. Работает в министерстве культуры Московской области. Удивительно гармоничная и красивая семья. Их дочери Алесе два месяца. Живут Томиловы недалеко от Москвы в Сергиевом Посаде, который и сам - живая величественная историческая картина. У художника свой узнаваемый стиль, участие и победы в конкурсах и участие в престижных выставках.
«Теперь я, конечно, рада, что сын пошел по этому пути, – признается его мама. – Искусство – это, наверное, самое высокое призвание и предназначение человека. Я благодарна Богу, что Илья все-таки смог осуществить свою мечту. Надо работать очень много, чтобы удержаться на этой вершине и, несомненно, покорять новые. Я горжусь им. Гордилась им и в детстве, когда в одной из книг были напечатаны первые его иллюстрации, и сейчас, когда он участвует в больших выставках. Верю, что все у него еще впереди».
Что в будущем? Окончив в академии самую престижную историко-религиозную мастерскую, Илья видит себя именно в исторической картине. Конечно, он занимается и пейзажем, и портретом, преподает живопись, владеет разными художественными техниками, все это ему тоже интересно. Но история, оживающая на холсте, – для него святое. Этих картин сейчас не так много, потому что каждая трудоемка: надо собрать и изучить материал, читать книги, по возможности выезжать на места событий. И это – невидимая миру, тщательная и вполне серьезная научная работа.
«Хочу заниматься русской исторической картиной. В нашей истории есть еще очень много значительных сюжетов, которые не раскрыты, – говорит Илья, – есть много личностей, которые достойны встречи со зрителем, и я хочу помочь им встретиться…»
